Капкан с экономической начинкой
Вокруг «гуманных» капканов и уровня обязательности их применения в охотничьей среде ходит много домыслов и мифов. В большинстве своём они порождены нашей обычной российской привычкой судить о достоинствах фильма по афише на заборе и столь же традиционной ленью посмотреть в нормативные документы самому, а не мусолить сплетни.
Так как же обстоит дело в действительности?
Начну издалека. С конца XIX столетия в Европе, в Америке, да и по всему миру начался безудержный рост городов и, соответственно, городского населения. После I Мировой войны этот процесс ускорился. Население городов не только росло числом, но и изменялось качественно, с каждым поколением всё больше отдаляясь от своих сельских корней и природы в целом. До середины XX века у большинства жителей европейских больших городов бабушки дедушки проживали в деревнях, сами эти горожане в детстве проводили летние месяцы в деревне, а потому были прекрасно осведомлены, откуда берётся мясо, молоко, яйца. Они знали, что бифштекс раньше был бычком, а бекон, что дают на завтрак, был свинкой, которой он в прошлом году чесал за ушком и которую баловал морковкой. И при этом горожанин твёрдо знал, что как бы ни было жалко таких милых животных, это — закон природы, где каждый, чтобы жить должен кого-то съесть и, в свою очередь, рано или поздно тоже быть съеденным.
Перелом случился во второй половине ХХ века. К 1970-м годам основная масса населения западных стран жила в крупных городах и большая часть этих горожан были уже внуками, а то и правнуками горожан. В сельской местности бывали редко и со скотиной дела не имели вовсе. Параллельно с урбанизацией шли и индустриализация процесса обеспечения горожан пищей. Если до середины ХХ века горожане покупали мясо, птицу и другую животную пищу в основном на рынках или в маленьких лавочках, то в 1960–1970-х годах ведущая роль в снабжении городов сельскохозяйственной продукцией перешла к крупным торговым сетям. Горожанин стал покупать еду в супермаркетах, где мясо очень быстро превратилось из куска плоти в упакованный полуфабрикат, видом своим мало напоминавший о принадлежности к частям туши забитого животного. Матрица «животное — убийство — мясо — еда», существовавшая в сознании человека с древнейших первобытных времён, прервалась. Действительность выстроила новую: «супермаркет — деньги — еда». В этой действительности хлеб родится в пекарне, а мясо делают на фабрике. Пришли поколения детей мегаполисов с урбанизированными мозгами.
Это не могло не сказаться и на другом классе потребительских товаров, получаемых в результате умерщвления животных, — на мехах.
И так, случилось это в теперь уже далёком 1998 году. Российская Федерация подписала Соглашение о Международных стандартах на гуманный отлов диких животных между Европейским Сообществом, Канадой и Российской Федерацией (Соглашение). Суть его в том, что, по прошествии определённого времени, страны-участницы должны обеспечить осуществление отлова некоторых, перечисленных в Соглашении видов, исключительно методами и орудиями (капканами и ловушками), соответствующими стандартам на гуманный отлов.
Это означает, что если это живоловушка, то она не должна травмировать животное при отлове и удержании, а если это убивающая ловушка, то смерть пойманного животного должна наступать не позднее положенного времени после срабатывания ловушки. В основном люди не понимают, зачем страна присоединилась к этому Соглашению, большинство считает, что для того, чтобы «нравиться Западу». Некоторые, особо экзальтированные и крикливые представители профессионального сообщества, любят громко порассуждать на тему «продали интересы Родины и русских охотников».
В реальности же дело обстоит следующим образом: основной покупатель и переработчик российской пушнины находится в Западной Европе. А европейскому обывателю хочется думать, что шубка или манто, в которое кутается его спутница, сшиты из шкурок животных, которые перед смертью не мучились. Блажь? Возможно. Но это запрос рынка, и на рынке останется тот, кто этому запросу соответствует. Рынок пушнины и меховых изделий — это рынок предметов роскоши, и этот рынок имеет ряд специфических особенностей. Одна из таких особенностей — это то, что приобретение предмета роскоши должно приносить ощущение радости от приобретения и обладания, и эта радость ничем не должна быть омрачена. В конкретном случае — ощущением вины от того, что симпатичный пушистый зверёк, добытый для того, чтобы покупатель мог обладать вожделённым манто, долго корчился в предсмертных мучениях. Поэтому знание того, что всё произошло быстро и не больно, в соответствии с гуманными стандартами, умиротворяюще действует на сознание западного покупателя, свято верящего в божественную суть любых утвержденных стандартов. Ханжество? Наверное — да, но так уж этот мир устроен.
Много было споров и непонимания, в том числе и со стороны людей, отвечавших за управление охотничьим хозяйством страны. Некоторые общественные деятели от охоты на различных круглых столах и конференциях любили бить себя пяткой в грудь и рассуждать на тему того, что продали русских промысловиков за тридцать супостатских серебренников и отдали русский пушной промысел под внешнее вражье управление. Чушь это, конечно, несусветная. В лучшем случае от незнания вопроса, помноженного на привычку лезть в каждую бочку затычкой. В худшем — стремление прирастить свой общественно-политический капиталец. Особенно смешными были заявления типа того, что Россия — монополист по дикому соболю, поэтому буржуи никуда не денутся, будут покупать наших соболей на наших условиях. Полное непонимание вопроса. Денутся, и ещё как денутся. Будут покупать мех американской куницы, который о меха соболя может отличить только хороший специалист. Часто шкурки американских куниц и соболей между собой различаются гораздо меньше, чем соболя разных кряжей. Виды очень близки. Ряд авторитетных зоологов считает соболя и американскую куницу не отдельными видами, а географическими подвидами.
Тут хочу сказать, что из бесед с коллегами из Канады и Евросоюза, особенно из их случайных оговорок, зародилось у меня подозрение, что изначальной скрытой идеей Соглашения для канадцев было именно вытеснить Россию с пушного рынка Западной Европы, где наша страна традиционно доминировала ещё со времен Киевской Руси. Ну или, как минимум, существенно потеснить и отгрызть себе изрядный кусок этого жирного пирога. Но, столкнувшись с евросоюзовской бюрократией и зелёными безумцами в Европарламенте и в Еврокомиссии, поняли, что без России им всё равно никуда.
Так, чем грозило неприсоединение к Соглашению? Вот цитата из аналитической записки, составленной специалистами Минсельхоза России и МИДа:
«Отказ от ратификации Соглашения может повлечь для Российской Федерации серьёзные последствия. В случае введения эмбарго наиболее существенный экономический ущерб государству может быть нанесён потерей европейского рынка соболя как традиционного, сложившегося столетиями и монопольного вида российского пушного экспорта».
К этому следует добавить, что и сегодня пушной промысел с использованием капканов является основным видом деятельности примерно для 60–80 тысяч человек, ещё для 30–40 тысяч промысел пушного зверя — сезонный заработок, позволяющий сводить концы с концами. Итого — около 100–120 тысяч рабочих мест только в охотничьей отрасли. По данным проведённых в 2000–2010-х годах в ряде промысловых регионов Сибири и Дальнего Востока опросов, наиболее весома доля дохода от пушного промысла в тех семьях, где глава семьи является профессиональным охотником; для тех, кто не имеет другого постоянного дохода, а также для представителей коренных малочисленных народов. В этих местах охотничий промысел — это самая распространённая форма зимней занятости населения таёжных населённых пунктов, где им в той или иной степени занимаются 75–80% мужского населения.
В течение последних 10 лет на Санкт-Петербургском Международном пушном аукционе за год продаётся от полумиллиона до семисот тысяч шкурок соболя. И хотя средние цены по годам «скакали» от $60 до $240, средняя цена шкурки за весь тот период превышала $100. И как минимум половина, вырученных за эти шкурки денег — прямые доходы охотников-промысловиков.
С пониманием этого и для того, чтобы наши пушники и наши охотники-промысловики не остались сидеть на мешке с пушниной и зубами на полке, было принято решение об участии в этом Соглашении. Решение во много вынужденное, принятое под давлением конъюнктуры рынка. В общем, в 1998 году Соглашение подписали, и только через 10 лет, в 2008 году, его ратифицировали. На подготовку к выполнению обязательств по Соглашению странам-участницам отводилось 8 лет. К великому сожалению, ни в Минсельхозе, который командовал охотой до 2010 года, ни в Минприроде, долгое время для подготовки к выполнению Россией обязательств по Соглашению ничего не делалось. Если, конечно, не считать достижением весьма неудачный пункт 52.1.1 Правил охоты, запрещающий использование «ногозахватывающих капканов» для добычи перечисленных в Соглашении видов пушных животных.
В качестве необходимого отступления
Текст пункта 52.1.1 Правил охоты, просто запретившего «использование стандартных ногозахватывающих удерживающих капканов со стальными дугами», вообще-то мало согласуется с буквой и духом Соглашения. К тому же, с юридической точки зрения, он грешит ущербностью формулировки.
В Соглашении и речи нет о запрете какого-либо типа капканов или ловушек. Ловушки и капканы могут быть любых типов и конструкций, но при этом отвечать требованиям на гуманный отлов, т.е. пойманное животное должно или погибать, мучаясь как можно меньше, или, в случае живоловушек, испытывать минимальные физические страдания.
Кстати, именно среди живоловушек к настоящему времени в Канаде, США и странах Евросоюза сертифицировано большое количество ногозахватывающих удерживающих капканов. И эти капканы в соответствии с Соглашением не могут быть запрещены к использованию в России, т.к. Соглашение предусматривает взаимное признание сертификатов капканов и ловушек.
Об ущербности формулировки
Первое слабое место — это стальные дуги. Если дуги у обычного ногозахватывающего ондатрового капкана сделать из, например, дюралюминия, то такой капкан под запрет не попадёт, хотя будет не соответствовать принципам гуманного отлова в той же степени, что и капкан со стальными дугами.
Второй огрех — слово «стандартных». В разговорной речи мы часто упоминаем слово «стандартный» когда говорим о чем-то общепринятом, обычном, распространённом. Другое дело — язык правового документа, которым являются Правила охоты. В этом случае слово «стандартный» обозначает, что предмет, по отношению к которому данное слово употреблено, соответствует определённым стандартам. А заковыка в том, что ни один ногозахватывающий капкан на территории Российской Федерации не производится в соответствии с какими-либо стандартами. Все они производятся, да и в прежние времена всегда производились в соответствии с ТУ — техническими условиями. И ни один из них никогда никакой сертификации не проходил. То есть в Правилах со всей строгостью запретили использование несуществующих в природе капканов.
А получилось это от того, что тогдашнее руководство Охотдепартамента, как и критики Соглашения, в деле разобраться не удосужилось, а основывалось на перевранных пересказах и домыслах. От людей, в этом понимающих, просто отмахнулись. Дело в неверном переводе с английского. Упоминания о ногозахватывающих капканах со стальными дугами и об ограничении их использования есть только в приложениях к Соглашению. В изначальной англоязычной версии приложений о применении этих капканов использован термин «conventional», что в данном контексте означает «широко распространённый», «общеупотребимый», «обычный в использовании», но никак не «стандартный».
Несмотря на все неурядицы, время брало своё. Охотники и производители капканов понимали, что как ни неповоротливы власти, а переходить на новые капканы придётся, и лучше это сделать раньше, чем позже. Вопрос обеспечения промысловиков и иных охотников капканами, отвечающими требованиям Соглашения, встал со всей неумолимостью. Поэтому производители, те, что пошустрее да пограмотнее, наладили выпуск нескольких модельных рядов капканов, во многом скопированных с «забугорных», прошедших сертификацию на соответствие Международным стандартам на гуманный отлов диких животных. Сейчас в России работают 5–6 производителей «гуманных» капканов. Ввозят и зарубежные, в основном китайские, подделки.
Следует отметить, что многие из производимых на отечественных предприятиях капканов вполне соответствует требованиям, предъявляемым Международными стандартами на гуманный отлов диких животных. Соответствовать-то соответствуют, да только это нигде и никак официально не зафиксировано. Страна-участница Соглашения должна создать систему сертификации капканов и ловушек на соответствие их Международным стандартам. Должен быть орган по сертификации, испытательная лаборатория, должны быть утверждены стандарты на «гуманные» капканы и ловушки, стандарты на их испытания. И по результатам испытаний должен выдаваться сертификат для каждой модели каждого производителя. При этом производитель получает право ставить на свои изделия специальное клеймо. И только клеймёные капканы и ловушки могут использоваться для отлова волка, енотовидной собаки, енота-полоскуна, рыси, барсука, лесной куницы, соболя, горностая, выдры, бобров, ондатры.
К сожалению, как это часто бывает в родном Отечестве, чиновники радостно ездили в загранкомандировки, раздавали направо-налево обещания, брали на себя обязательства и забывали о них, возвращаясь под сень родных осин. 2016 год приближался неумолимо, а Россия, кроме неудачного пункта в Правилах охоты, к выполнению Соглашения была ни организационно, ни материально не готова, и дальше разговоров дело не шло. Нерешённым оставался ключевой вопрос — сертификация самоловов нового типа на соответствие их стандартам на гуманный отлов, из-за чего производимые на российских предприятиях самоловы нового типа, являясь, по сути, капканами, отвечающими предъявляемым требованиям, по формальному признаку отсутствия сертификата не могут быть признаны разрешёнными к использованию.
Справедливости ради необходимо сказать, что над созданием системы сертификации капканов пытались работать сотрудники Всероссийского научно-исследовательского института охотничьего хозяйства и звероводства Им. проф. Б. М. Житкова (ВНИИОЗ). Но по многим причинам, прежде всего из-за отсутствия со стороны профильных органов государственного управления, дальше наработок «в стол» дело не продвинулось.
С мёртвой точки всё сдвинулось лишь летом 2015 года, когда к руководству Охотдепартаментом Минприроды России пришёл С. Н. Будилин. Было принято решение о создании системы сертификации капканов и ловушек на базе Контрольного информационно-аналитического центра охотничьих животных и среды их обитания (ФГБУ «Центрохотконтроль»). Это учреждение было наделено правом на осуществление таких работ. Для этого приказом Минприроды России от 19.11.2015 г. № 489 были внесены изменения в устав ФГБУ «Центрохотконтроль», которыми учреждению были даны необходимые полномочия.
Проработка вопроса показала, что оптимальным вариантом решения будет создание системы добровольной сертификации капканов и ловушек. Никто никого принуждать не собирался. Хочет производитель капканов сертифицировать свои изделия — милости просим. Не хочет — вольному воля, но применять его капканы для отлова зверей, на которых распространяется действие Соглашения, в первую очередь — на промысле соболя, куницы, бобра, енотовидной собаки, будет нельзя, а, например, лисицы или песца, хоря — сколько угодно. В итоге в июне 2016 года была создана и зарегистрирована Система добровольной сертификации механических ловушек (устройств) для отлова диких животных «ОхотКонтроль». Приняты Правила её функционирования и порядок применения знаков соответствия, а также разработаны необходимые документы для работы системы сертификации. Система «ОхотКонтроль» состоит из органа сертификации и испытательной лаборатории.
Однако дело скоро делается только на бумаге. Создать систему сертификации и обеспечить её необходимыми нормативными документами ещё даже не полдела. Самое главное — это создать и оснастить испытательную лабораторию, на практике отработать методики тестирования капканов и ловушек. Начнём с того, что специального оборудования для проведения таких испытаний в природе не существует. Приходится всё делать самим, заказывая комплектующие. И тут помогло братство охотников и охотоведов, которое работает всюду, не признавая границ. Коллеги из Пушного Института Канады, где работы по сертификации уже хорошо налажены и где за 25 лет работы уже наступили на все грабли, охотно делились информацией и опытом. Для того, чтобы обмен опытом поставить на постоянную основу между ФГБУ «Центрохотконтроль» и Пушным Институтом Канады в июне этого года было заключено соответствующее соглашение.
Во многом благодаря безвозмездной информационной поддержке канадских коллег нам не пришлось изобретать велосипед. Первая установка по тестированию механических характеристик «гуманных» капканов проходного типа уже проходит испытания. И есть обоснованная надежда, что уже в середине следующего года ФГБУ «Центрохотконтроль» сможет начать тестирование и сертификацию продукции наших производителей капканов.
Алексей Вайсман,
заместитель директора ФГБУ «Центрохотконтроль»