Капкан с экономической начинкой

Вокруг «гуманных» капканов и уровня обязательности их применения в охотничьей среде ходит много домыслов и мифов. В большинстве своём они порождены нашей обычной российской привычкой судить о достоинствах фильма по афише на заборе и столь же традиционной ленью посмотреть в нормативные документы самому, а не мусолить сплетни.
Так как же обстоит дело в действительности?

Начну издалека. С конца XIX столетия в Европе, в Америке, да и по всему миру начался безудержный рост городов и, соответственно, городского населения. После I Мировой войны этот процесс ускорился. Население городов не только росло числом, но и изменялось качественно, с каждым поколением всё больше отдаляясь от своих сельских корней и природы в целом. До середины XX века у большинства жителей европейских больших городов бабушки дедушки проживали в деревнях, сами эти горожане в детстве проводили летние месяцы в деревне, а потому были прекрасно осведомлены, откуда берётся мясо, молоко, яйца. Они знали, что бифштекс раньше был бычком, а бекон, что дают на завтрак, был свинкой, которой он в прошлом году чесал за ушком и которую баловал морковкой. И при этом горожанин твёрдо знал, что как бы ни было жалко таких милых животных, это — закон природы, где каждый, чтобы жить должен кого-то съесть и, в свою очередь, рано или поздно тоже быть съеденным.
Перелом случился во второй половине ХХ века. К 1970-м годам основная масса населения западных стран жила в крупных городах и большая часть этих горожан были уже внуками, а то и правнуками горожан. В сельской местности бывали редко и со скотиной дела не имели вовсе. Параллельно с урбанизацией шли и индустриализация процесса обеспечения горожан пищей. Если до середины ХХ века горожане покупали мясо, птицу и другую животную пищу в основном на рынках или в маленьких лавочках, то в 1960–1970-х годах ведущая роль в снабжении городов сельскохозяйственной продукцией перешла к крупным торговым сетям. Горожанин стал покупать еду в супермаркетах, где мясо очень быстро превратилось из куска плоти в упакованный полуфабрикат, видом своим мало напоминавший о принадлежности к частям туши забитого животного. Матрица «животное — убийство — мясо — еда», существовавшая в сознании человека с древнейших первобытных времён, прервалась. Действительность выстроила новую: «супермаркет — деньги — еда». В этой действительности хлеб родится в пекарне, а мясо делают на фабрике. Пришли поколения детей мегаполисов с урбанизированными мозгами.
Это не могло не сказаться и на другом классе потребительских товаров, получаемых в результате умерщвления животных, — на мехах.
И так, случилось это в теперь уже далёком 1998 году. Российская Феде­рация подписала Соглашение о Международных стандартах на гуманный отлов диких животных между Европейским Сообществом, Канадой и Российской Федерацией (Соглашение). Суть его в том, что, по прошествии определённого времени, страны-участницы должны обеспечить осуществление отлова некоторых, перечисленных в Соглашении видов, исключительно методами и орудиями (капканами и ловушками), соответствующими стандартам на гуманный отлов.
Это означает, что если это живоловушка, то она не должна травмировать животное при отлове и удержании, а если это убивающая ловушка, то смерть пойманного животного должна наступать не позднее положенного времени после срабатывания ловушки. В основном люди не понимают, зачем страна присоединилась к этому Соглашению, большинство считает, что для того, чтобы «нравиться Западу». Некоторые, особо экзальтированные и крикливые представители профессионального сообщества, любят громко порассуждать на тему «продали интересы Родины и русских охотников».
В реальности же дело обстоит следующим образом: основной покупатель и переработчик российской пушнины находится в Западной Европе. А европейскому обывателю хочется думать, что шубка или манто, в которое кутается его спутница, сшиты из шкурок животных, которые перед смертью не мучились. Блажь? Возможно. Но это запрос рынка, и на рынке останется тот, кто этому запросу соответствует. Рынок пушнины и меховых изделий — это рынок предметов роскоши, и этот рынок имеет ряд специфических особенностей. Одна из таких особенностей — это то, что приобретение предмета роскоши должно приносить ощущение радости от приобретения и обладания, и эта радость ничем не должна быть омрачена. В конкретном случае — ощущением вины от того, что симпатичный пушистый зверёк, добытый для того, чтобы покупатель мог обладать вожделённым манто, долго корчился в предсмертных мучениях. Поэтому знание того, что всё произошло быстро и не больно, в соответствии с гуманными стандартами, умиротворяюще действует на сознание западного покупателя, свято верящего в божественную суть любых утвержденных стандартов. Ханжество? Наверное — да, но так уж этот мир устроен.
Много было споров и непонимания, в том числе и со стороны людей, отвечавших за управление охотничьим хозяйством страны. Некоторые общественные деятели от охоты на различных круглых столах и конференциях любили бить себя пяткой в грудь и рассуждать на тему того, что продали русских промысловиков за тридцать супостатских серебренников и отдали русский пушной промысел под внешнее вражье управление. Чушь это, конечно, несусветная. В лучшем случае от незнания вопроса, помноженного на привычку лезть в каждую бочку затычкой. В худшем — стремление прирастить свой общественно-политический капиталец. Особенно смешными были заявления типа того, что Россия — монополист по дикому соболю, поэтому буржуи никуда не денутся, будут покупать наших соболей на наших условиях. Полное непонимание вопроса. Денутся, и ещё как денутся. Будут покупать мех американской куницы, который о меха соболя может отличить только хороший специалист. Часто шкурки американских куниц и соболей между собой различаются гораздо меньше, чем соболя разных кряжей. Виды очень близки. Ряд авторитетных зоологов считает соболя и американскую куницу не отдельными видами, а географическими подвидами.
Тут хочу сказать, что из бесед с коллегами из Канады и Евросоюза, особенно из их случайных оговорок, зародилось у меня подозрение, что изначальной скрытой идеей Соглашения для канадцев было именно вытеснить Россию с пушного рынка Западной Европы, где наша страна традиционно доминировала ещё со времен Киевской Руси. Ну или, как минимум, существенно потеснить и отгрызть себе изрядный кусок этого жирного пирога. Но, столкнувшись с евросоюзовской бюрократией и зелёными безумцами в Европарламенте и в Еврокомиссии, поняли, что без России им всё равно никуда.
Так, чем грозило неприсоединение к Со­глашению? Вот цитата из аналитической записки, составленной специалистами Минсельхоза России и МИДа:
«Отказ от ратификации Соглашения может повлечь для Российской Феде­рации серьёзные последствия. В случае введения эмбарго наиболее существенный экономический ущерб государству может быть нанесён потерей европейского рынка соболя как традиционного, сложившегося столетиями и монопольного вида российского пушного экспорта».
К этому следует добавить, что и сегодня пушной промысел с использованием капканов является основным видом деятельности примерно для 60–80 тысяч человек, ещё для 30–40 тысяч промысел пушного зверя — сезонный заработок, позволяющий сводить концы с концами. Итого — около 100–120 тысяч рабочих мест только в охотничьей отрасли. По данным проведённых в 2000–2010-х годах в ряде промысловых регионов Сибири и Дальнего Востока опросов, наиболее весома доля дохода от пушного промысла в тех семьях, где глава семьи является профессиональным охотником; для тех, кто не имеет другого постоянного дохода, а также для представителей коренных малочисленных народов. В этих местах охотничий промысел — это самая распространённая форма зимней занятости населения таёжных населённых пунктов, где им в той или иной степени занимаются 75–80% мужского населения.
В течение последних 10 лет на Санкт-Петербургском Международном пушном аукционе за год продаётся от полумиллиона до семисот тысяч шкурок соболя. И хотя средние цены по годам «скакали» от $60 до $240, средняя цена шкурки за весь тот период превышала $100. И как минимум половина, вырученных за эти шкурки денег — прямые доходы охотников-промысловиков.
С пониманием этого и для того, чтобы наши пушники и наши охотники-промысловики не остались сидеть на мешке с пушниной и зубами на полке, было принято решение об участии в этом Соглашении. Решение во много вынужденное, принятое под давлением конъюнктуры рынка. В общем, в 1998 году Соглашение подписали, и только через 10 лет, в 2008 году, его ратифицировали. На подготовку к выполнению обязательств по Соглашению странам-участницам отводилось 8 лет. К великому сожалению, ни в Минсельхозе, который командовал охотой до 2010 года, ни в Минприроде, долгое время для подготовки к выполнению Россией обязательств по Соглашению ничего не делалось. Если, конечно, не считать достижением весьма неудачный пункт 52.1.1 Правил охоты, запрещающий использование «ногозахватывающих капканов» для добычи перечисленных в Соглашении видов пушных животных.

В качестве необходимого отступления
Текст пункта 52.1.1 Правил охоты, просто запретившего «использование стандартных ногозахватывающих удерживающих капканов со стальными дугами», вообще-то мало согласуется с буквой и духом Соглашения. К тому же, с юридической точки зрения, он грешит ущербностью формулировки.
В Соглашении и речи нет о запрете какого-либо типа капканов или ловушек. Ловушки и капканы могут быть любых типов и конструкций, но при этом отвечать требованиям на гуманный отлов, т.е. пойманное животное должно или погибать, мучаясь как можно меньше, или, в случае живоловушек, испытывать минимальные физические страдания.
Кстати, именно среди живоловушек к настоящему времени в Канаде, США и странах Евросоюза сертифицировано большое количество ногозахватывающих удерживающих капканов. И эти капканы в соответствии с Соглашением не могут быть запрещены к использованию в России, т.к. Соглашение предусматривает взаимное признание сертификатов капканов и ловушек.

Об ущербности формулировки
Первое слабое место — это стальные дуги. Если дуги у обычного ногозахватывающего ондатрового капкана сделать из, например, дюралюминия, то такой капкан под запрет не попадёт, хотя будет не соответствовать принципам гуманного отлова в той же степени, что и капкан со стальными дугами.
Второй огрех — слово «стандартных». В разговорной речи мы часто упоминаем слово «стандартный» когда говорим о чем-то общепринятом, обычном, распространённом. Другое дело — язык правового документа, которым являются Правила охоты. В этом случае слово «стандартный» обозначает, что предмет, по отношению к которому данное слово употреблено, соответствует определённым стандартам. А заковыка в том, что ни один ногозахватывающий капкан на территории Российской Федерации не производится в соответствии с какими-либо стандартами. Все они производятся, да и в прежние времена всегда производились в соответствии с ТУ — техническими условиями. И ни один из них никогда никакой сертификации не проходил. То есть в Правилах со всей строгостью запретили использование несуществующих в природе капканов.
А получилось это от того, что тогдашнее руководство Охотдепартамента, как и критики Соглашения, в деле разобраться не удосужилось, а основывалось на перевранных пересказах и домыслах. От людей, в этом понимающих, просто отмахнулись. Дело в неверном переводе с английского. Упоминания о ногозахватывающих капканах со стальными дугами и об ограничении их использования есть только в приложениях к Соглашению. В изначальной англоязычной версии приложений о применении этих капканов использован термин «conventional», что в данном контексте означает «широко распространённый», «общеупотребимый», «обычный в использовании», но никак не «стандартный».
Несмотря на все неурядицы, время брало своё. Охотники и производители капканов понимали, что как ни неповоротливы власти, а переходить на новые капканы придётся, и лучше это сделать раньше, чем позже. Вопрос обеспечения промысловиков и иных охотников капканами, отвечающими требованиям Соглашения, встал со всей неумолимостью. Поэтому производители, те, что пошустрее да пограмотнее, наладили выпуск нескольких модельных рядов капканов, во многом скопированных с «забугорных», прошедших сертификацию на соответствие Международным стандартам на гуманный отлов диких животных. Сейчас в России работают 5–6 производителей «гуманных» капканов. Ввозят и зарубежные, в основном китайские, подделки.
Следует отметить, что многие из производимых на отечественных пред­приятиях капканов вполне соответствует требованиям, предъявляемым Международными стандартами на гуманный отлов диких животных. Соответствовать-то соответствуют, да только это нигде и никак официально не зафиксировано. Страна-участница Соглашения должна создать систему сертификации капканов и ловушек на соответствие их Международным стандартам. Должен быть орган по сертификации, испытательная лаборатория, должны быть утверждены стандарты на «гуманные» капканы и ловушки, стандарты на их испытания. И по результатам испытаний должен выдаваться сертификат для каждой модели каждого производителя. При этом производитель получает право ставить на свои изделия специальное клеймо. И только клеймёные капканы и ловушки могут использоваться для отлова волка, енотовидной собаки, енота-полоскуна, рыси, барсука, лесной куницы, соболя, горностая, выдры, бобров, ондатры.

К сожалению, как это часто бывает в родном Отечестве, чиновники радостно ездили в загранкомандировки, раздавали направо-налево обещания, брали на себя обязательства и забывали о них, возвращаясь под сень родных осин. 2016 год приближался неумолимо, а Россия, кроме неудачного пункта в Правилах охоты, к выполнению Соглашения была ни организационно, ни материально не готова, и дальше разговоров дело не шло. Нерешённым оставался ключевой вопрос — сертификация самоловов нового типа на соответствие их стандартам на гуманный отлов, из-за чего производимые на российских предприятиях самоловы нового типа, являясь, по сути, капканами, отвечающими предъявляемым требованиям, по формальному признаку отсутствия сертификата не могут быть признаны разрешёнными к использованию.
Справедливости ради необходимо сказать, что над созданием системы сертификации капканов пытались работать сотрудники Всероссийского научно-исследовательского института охотничьего хозяйства и звероводства Им. проф. Б. М. Житкова (ВНИИОЗ). Но по многим причинам, прежде всего из-за отсутствия со стороны профильных органов государственного управления, дальше наработок «в стол» дело не продвинулось.
С мёртвой точки всё сдвинулось лишь летом 2015 года, когда к руководству Охот­департаментом Минприроды России пришёл С. Н. Будилин. Было принято решение о создании системы сертификации капканов и ловушек на базе Контрольного информационно-аналитического центра охотничьих животных и среды их обитания (ФГБУ «Центрохотконтроль»). Это учреждение было наделено правом на осуществление таких работ. Для этого приказом Мин­природы России от 19.11.2015 г. № 489 были внесены изменения в устав ФГБУ «Центрохотконтроль», которыми учреждению были даны необходимые полномочия.
Проработка вопроса показала, что оптимальным вариантом решения будет создание системы добровольной сертификации капканов и ловушек. Никто никого принуждать не собирался. Хочет производитель капканов сертифицировать свои изделия — милости просим. Не хочет — вольному воля, но применять его капканы для отлова зверей, на которых распространяется действие Соглашения, в первую очередь — на промысле соболя, куницы, бобра, енотовидной собаки, будет нельзя, а, например, лисицы или песца, хоря — сколько угодно. В итоге в июне 2016 года была создана и зарегистрирована Система добровольной сертификации механических ловушек (устройств) для отлова диких животных «ОхотКонтроль». Приняты Правила её функционирования и порядок применения знаков соответствия, а также разработаны необходимые документы для работы системы сертификации. Система «ОхотКонтроль» состоит из органа сертификации и испытательной лаборатории.
Однако дело скоро делается только на бумаге. Создать систему сертификации и обеспечить её необходимыми нормативными документами ещё даже не полдела. Самое главное — это создать и оснастить испытательную лабораторию, на практике отработать методики тестирования капканов и ловушек. Начнём с того, что специального оборудования для проведения таких испытаний в природе не существует. Приходится всё делать самим, заказывая комплектующие. И тут помогло братство охотников и охотоведов, которое работает всюду, не признавая границ. Коллеги из Пушного Института Канады, где работы по сертификации уже хорошо налажены и где за 25 лет работы уже наступили на все грабли, охотно делились информацией и опытом. Для того, чтобы обмен опытом поставить на постоянную основу между ФГБУ «Центрохотконтроль» и Пушным Институтом Канады в июне этого года было заключено соответствующее согла­шение.
Во многом благодаря безвозмездной информационной поддержке канадских коллег нам не пришлось изобретать велосипед. Первая установка по тестированию механических характеристик «гуманных» капканов проходного типа уже проходит испытания. И есть обоснованная надежда, что уже в середине следующего года ФГБУ «Центрохотконтроль» сможет начать тестирование и сертификацию продукции наших производителей капканов.

Алексей Вайсман,
заместитель директора ФГБУ «Центрохотконтроль»