Степан Дормидонтович Пермяков проживал в поселке Ербогачен, который расположен в Катангском районе Иркутской области. Он среди односельчан прославился не только, как замечательный охотник, но и как замечательный рассказчик. Его охотничьи байки у собратьев по оружию всегда вызывали большой интерес, а порой и восхищение. Хотя некоторые отмечали: «Диво говоришь, Степан. Разве такое бывает?». На что он невозмутимо отвечал: «А вот и бывает».

Короткие истории, рассказанные Степаном Дормидонтовичем, продолжают сохраняться в памяти народной. В начале семидесятых годов прошедшего столетия я был в командировке в Ербогачене, где записал со слов промысловика Михаила Колесникова несколько баек, рассказанных С.Д. Пермяковым.

Ночевка в берлоге.

Михаил сидел на крыльце и читал книгу. Подошел Степан. Поздоровались. Гость сел рядом с Михаилом.
– Что читаешь? – поинтересовался Степан.
– Рассказы охотников Сибири.
– Прочти что – нибудь. Послушаю, о чем калякают таежники.
– Послушай рассказ об охотниках кетах. Наши считай соседи. Живут в Туруханском районе на Енисее, заметил Михаил и приступил к чтению.
«Однажды осенью два охотника собрались на промысел в тайгу. Взяли они с собой запас хлеба на несколько дней. Вот пришли в лес, и целый день охотились на дичь и белку. Стемнело. Надо где – то переночевать. Стали они подыскивать хорошее место, где было бы много сухих дров для костра, но не нашли. Вместо сухих дров увидели они, пустую охотничью берлогу. Разожгли около нее костер, сварили в котелке еду, поели и решили спать. Посмотрели они на пасмурное небо и поняли, что ночью будет дождь или снег. Делать нечего, закрыли охотники свои вещи и добычу, а сами полезли в берлогу. В берлоге медведь мягкую постель оставил из тонких веток да сухой травы. Недолго думая, охотники улеглись спать. Но ночь была холодная, и они решили закрыть отверстие в берлогу. Взяли один полушубок и прикрыли им плотно отверстие, в берлоге стало тепло. Охотники крепко уснули, да и проспали на медвежьем месте всю зиму. Шесть месяцев спали охотники. Только один раз за всю зиму перевернулись они с боку на бок. Но вот началась весна, и охотники проснулись. Выглянули из берлоги, а небо чистое, нет ни дождя, ни снега. Собрали они свои вещи, которые пролежали всю зиму около берлоги, и пошли домой. Пришли в становище, а людей там нет. Пошли охотники на берег реки, а там чумы стоят, собаки лают. Вышли из чумов люди и увидели охотников, которые осенью ушли в тайгу, а вернулись только весной. А ведь их земляки пропавшими считали. Недаром кеты говорят: «Не ночуйте в медвежьей берлоге, а то проспите всю зиму».
– Вот такая история, сказал Михаил, окончив чтиво и закурил.
– Мне тоже довелось ночевать в берлоге, – уверенно произнес Степан. А случилось это четыре года назад. Даже сейчас вспоминать не хочется об этом. Весьма жуткая история произошла.

– Что же ты до сих пор об этом ни кому не рассказывал, – промолвил Михаил. – Давай выкладывай.
– Охотился я на своем участке. Тот день особо ни чем не выделялся. Барса я оставил у избушки: снег стал глубоким. Сам отправился промышлять на лыжах. За день добыл одного соболюшку и семь белок. Смеркаться стало. Пошел к избушке. За охотой незаметно умахал километров за пятнадцать. Чтобы срезать путь с берега выехал на речку, да и угадил с ходу в гнилое место: лед подо мной провалился, и я медленно стал погружаться: широкие камусные лыжи да парка сдерживали погружение. Руки я растопырил. Держался за целый лед. Освободил ноги от лыж. Стал спиной наползать на лед. Тозовка мешает. Я умудрился положить ее перед собой для опоры. Однако лед вновь обломился, и моя опора юркнула в воду. Все – таки выбрался я на твердое место и ополз до берега. Что делать? Без лыж быстро не побежишь. До дома далеко. Мороз. Хотел было заняться костром, да вспомнил, что рядом находится берлога. Особенная.
– Почему особенная? – поинтересовался Михаил.
– То ли геологи, то ли золотоискатели выкопали яму, по их шурф. Диаметр ее будет метра два, а глубина в мой рост, а сбоку сделана ниша приличная длиной метров пять – семь. Вот этот шурф и приспособил медведь под свое зимнее жилье: натаскал в нишу травы, веток. Медведя мы добыли с Александром Колесниковым. Тогда – то я и узнал про эту берлогу. После этого каждый год проверял: не поселился и в ней новый мишка. Однако берлога пустовала. Вот к ней я и побрел. Быстро отыскал знакомое место. Чтобы ноги не повредить, осторожно спустился в дыру. Как мог, отжал одежду, белье и пополз в нишу. Ощутил запах медведя. Подумал: «Однако, запах стойкий, еще не выветрился». Ползу дальше. Становится теплее. А когда нащупал теплый мех, обомлел, и меня ударило в жар. Словно током прошило: медведь! Что делать? Ползти обратно? Бессмысленно. На всякий случай нащупал ручку ножа и обхватил ее покрепче рукой. А сам прижался спиной к медведю. Обложился сухой травой. Уснул. Когда проснулся, медленно пополз к выходу. Выбрался из берлоги. Было уже светло. Быстро направился к избушке. Там меня лаем приветствовал Барс. В избушке затопил печку, переоделся, поел, накормил Барса. Лег полежать, да уснул крепко. Проснулся, когда небо было в звездах.
– А медведь, что? – спросил Михаил.
– Как, что? Остался продолжать зимовать.
– И не попытался его добыть?
– Зачем, ведь он мне жизнь спас! Медведь хорошо помнит запах своего обидчика и того, кто к нему благосклонен. Надеюсь, он мой запах запомнит, и при следующей встрече мы разойдемся, как старые знакомые.
– Неужели случай с тобой такой был? – переспросил Степана Михаил.
– По-твоему я это выдумал? Мне это ни к чему. Что было, то было, – безапелляционно заявил Степан.