Один день на болоте

Сегодня я проснулся в пять утра. В избушке было холодно: дощатые стены быстро отдают тепло. Сколько не подкидывай в железную печурку дров, всё равно изба стынет. Хорошо, что ещё по насту завез одеяла и оленьи шкуры – ими и спасался этой ночью от холода. Пока закипал чайник, собрал рюкзак, заправил термос, приготовил перехватку и заполнил патронташ. Позавтракал сладким горячим чаем и бутербродами. Перекусив, ещё разок огляделся – вроде бы ничего не забыл и отправился в путь. До караулки (место, где скрытно сидит охотник) от избы около полукилометра. Хорошая разминка, когда за плечами рюкзак с припасами, ружьё и пластиковое корыто с разным скарбом, которое тащишь на веревке. К счастью болото еще не успело отойти от ледяной корки, а потому ноги не вязнут, ступать удобно.
И вот, слегка взопрев после дороги, стою уже в караулке, осматривая свои охотничьи угодья. Если покосился какой-то профиль или гусиное чучело, надо выйти и поправить пока в небе не появились гусиные перелеты. Но всё, кажется, в порядке, осталось только терпеливо ждать счастливого случая.
Погода отличная: небо ясное, утреннее солнышко припекает лицо. В легкой куртке, подпоясанной патронташем, совсем не холодно. В округе никто еще не стреляет, значит, не летят пока, можно о чём–нибудь помечтать, повспоминать или прикорнуть немного.

Вчерашний день был удачливым, впервые за несколько вёсен я «окрепил руку», сбив двух гуменников. Мой напарник, видимо, разуверившись в охотничьих перспективах этого болота, со мной не поехал. Ну а я, не смотря на имевшиеся сомнения, все равно вырвался сюда. Для меня охота – это менее всего отстрел суповой птицы, а более всего – ежегодное таинство. А вчерашняя удача – награда за труды, за пролитый пот, за веру в родные места.
Какое-то время сижу в полной тишине. Но гуси прилетят, я знаю, время гонит их на север. Надо только дождаться, потерпеть. Да, терпение – необходимое качество, особенно для охотника. Впрочем, и в жизни оно не менее важное, порою его так не хватает, когда ты уже практически у цели… Внутренние мои рассуждения прерваны далекими «Ка-гак», – полетели. Сквозь щели караулки ищу глазами стаю на южной стороне. Ага, вот и они! Четыре гуся идут совсем низко над болотом, и всё говорит о том, что они подлетят очень близко. Я откликаюсь на их «запросы» по-гусиному, как умею. Видимо удачно. Гуси приняли чучела и мое гоготание, а теперь идут прямо на меня. Уже слышно как посвистывают в воздухе крылья. Колотится сердце. Пора!
Выскакиваю из караулки и стреляю три раза. Один гусь перевернулся в воздухе и рухнул «тряпкой» на воруй (продолговатый , покрытый мхом бугор на болте ), второй упал чуть дальше в воду. Другие два гуся, громко и недовольно гогоча, пролетели высоко над лесом. Я вышел из караулки, чтобы подобрать добычу. А сбитых гусей поставил у края воды на рассохи – пусть приманивают следующих!
Немного успокоившись, я начал анализировать те несколько секунд, за которые всё произошло. Вроде бы всё сделал верно, и пусть ещё два гуся улетели дальше на север, а в моём ружье остался патрон, который можно было потратить на них, но я не переживал, а был рад тому, что имел. Это непередаваемое ощущение, когда ты метко стреляешь, а затем две огромные птицы грузно хлопаются о землю с высоты своего полёта. Но я хорошо понимаю, что птица – это не мишень в тире, а ценный охотничий трофей, который надо заслужить.
Ещё в ранней юности, стреляя по какой-либо дичи, особенно по водоплавающей, я испытывал некоторые угрызения совести: «зачем мне это? Мы ведь можем без них прожить! А сколько охотников по всему миру, которые без зазрения совести истребляют тысячи птиц ради удовольствия и я вместе с ними»? Тогда я решил, что брошу «вредную привычку», привитую мне отцом в детстве. Однако время показало, что порвать с охотой я не смог – страсть! К тому же дичь всегда была существенным подспорьем в домашнем пополнении продовольственных запасов. У нас в селе испокон веков все нормальные мужики охотились, били утку и гуся, которыми кормились семьи круглый год. Ну а я, мучительно дискутируя сам с собой, все-таки делаю окончательный выбор в пользу умеренной охоты.
Снова сел в караулку в ожидании очередной гусиной стаи. Через час понял – пора подкрепиться. Разжёг газовую плитку, поставил котелок. Заправил макароны тушёнкой. А ведь ещё каких-нибудь лет десять назад, чтобы перекусить горячим надо было искать дрова, разжигать костёр. Да, прогресса не остановить! Через пятнадцать минут мое незатейливое кушанье было готово. Трапеза на природе – это отдельная история. Какой зверский аппетит пробуждается после длительного пребывания на свежем воздухе! Ешь не спеша, а вокруг сосновый лес шумит, птицы разных мастей заливаются. Идиллия, одним словом.
Вспомнилось мне, как раньше при охоте на уток чаепитие частенько оборачивалось досадой от упущенных трофеев. Особенно часто это бывало при охоте на первых уток. Сидишь несколько часов ночью – ни души, ни звука. Озеро уже ледяной коркой покрывается, под одежду просачивается холод, и очень хочется согреться горячим чаем. В какой-то момент терпение заканчивается, ты выходишь из караулки, ломаешь дрова в кустах, разводишь костер. Пламя ярко горит в сумерках деревьев, дрова потрескивают, на импровизированном столе из старых досок разложены съестные припасы. У костра тепло и становится ещё теплее, когда делаешь первые глотки сладкого горячего чая. И вот ты уже прилёг на оленьей шкуре, и глаза смыкает сон. А в этот момент, слышится свист крыльев, а затем гул заходящих на озеро уток. «Ну ё-мое!», шепчешь с досадой. Сидел несколько часов подряд и никого, а тут только вышел согреться и прилетели.
Полистав в голове охотничьи истории разных лет, я уснул. Проснулся от гогота гусей – две большие стаи прошли высоко над болотом. Встал немного размяться. Моя караулка почти в центре болота и вокруг никого. Хотя с напарником веселее и надежнее, но я люблю охотиться один. В охотничьем одиночестве рождаются хорошие мысли и приходит философское настроение. Здесь, посреди тайги, вся жизнь видится как-то по-другому. Это непривычно, но свою человечность мы порою обретаем в тайге, наедине с природой.
Солнце поднималось выше. Южный ветер обдувал караулку, раскачивая макушки молодых сосенок. На одну из сосновых веток села проворная птичка. Я любовался ею, говоря про себя: «Не бойся, не трону»! Увидев меня, она упорхнула в синюю даль. Что-то мелькнуло между ветками, лежащими на мхе. Ящерица! Экзотическое для Севера существо, хотя на болоте вижу её не впервые. Кружился над болотом кроншнеп. Уселся перед самой караулкой у кромки воды и стал расхаживать на тонких лапах, периодически опуская длинный клюв в траву. Весна в самом разгаре!
Прошло уже несколько часов, как мне удалось добыть двух птиц и, наконец, послышалось протяжное негромкое гоготание невдалеке – явный признак желания гусей проверить болото. Сижу, не шевелясь. Изо всех сил пытаюсь определить направление полета. Сквозь ветки мелькнули силуэты многочисленных гусей, численность стаи примерно до полусотни. Вот они появились над профилями! Вскакиваю с места и делаю 3 выстрела из четырех возможных… Но всего один достигает цели. И это не смотря на то, что стая была такой большой.
Впрочем, и один гусь для меня в радость. Могло быть и хуже. Этого гуся тоже поставил на рассоху возле воды. Сидел ещё с полчаса, но гуси летели в стороне от моего «секрета». Опять прикорнул. Очнулся от звуков похожих на лебединое курлыканье. «Лебеди!» – почти со стопроцентной уверенностью подумал и не повел даже рукой в сторону ружья. Спросонья показалось, что сквозь ветки моего укрытия белеют три низко летящих лебедя. Но через несколько секунд над чучелами прошли три гуся-пискульки. На лебедей они, конечно, мало похожи. Сперва расстроился из-за своей оплошности, но потом понял, что это даже благородно так ошибаться. И гуси целы и воображаемых лебедей не тронул. Принцип настоящего охотника – не стреляй во всё, что движется.

Это болотце, на котором я сижу, находится недалеко от села, в коем я родился и вырос. Сюда мы ходили с родителями за морошкой, здесь отец когда-то охотился на гусей и моя нынешняя караулка, рублена из сосны его умелыми руками. Одним словом, связан с этими местами я крепко. Но за последние 10 лет была достроена дорога, и грибники, рыбаки, охотники из райцентра и даже городов ринулись «на освоение новых территорий». В прошлом году одного такого наглеца пришлось выдворять из своей караулки. И откуда столько наглости – прийти и охотиться на чужих чучелах, в чужой караулке? Этого я никогда не понимал, потому что сам никогда не лез на чужие места.
Ближе к вечеру погода стала меняться: задул холодный западный ветер, повалил снег. Я был одет слишком легко для такой погоды. Идти в избушку за одеждой было вроде бы не с руки, ведь скоро в любом случае домой, поэтому посидел еще пару часов, стуча зубами. Тем более, что гуси пошли большими стаями низко над болотом. Около ста гусей зашли с восточной стороны, из-за сильного ветра я услышал и увидел их уже над своей головой. Выстрелил, можно сказать, на вскидку – один свалился в паре метров от меня. Через несколько минут залетела ещё одна хорошая стая, и я выбил двух тремя выстрелами. Всего мной было добыто 8 гусей, и какой-то внутренний голос начал одергивать руку – а не пора ли завершать? Я хорошо знал, что 8 гусей – это мало, впереди целый год до следующей охоты, но день завершался, я продрог и в любом случае пора собираться, ведь завтра на работу…
Я вышел из своего укрытия, чтобы собрать чучела и добычу. Весь скарб разложил на корыто и в рюкзак. Оглядевшись вокруг, убедился, что все сложено и убрано и двинулся в путь. Капли пота катились по лицу, плечи давил рюкзак с гусями, корыто тащилось легко, но иногда опрокидывалось на варуях. Я шел к избе. Проклюнувшее на западе солнце, освещало оставленную мной караулку. Я обернулся напоследок – спасибо тебе, болото! Я вернусь на следующий год, обязательно вернусь!

Иван Крежин