Куда идет МООиР?

«Куда несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа». Прошу прощения, что в подзаголовке к своим заметкам переиначил знаменитые слова Николая Васильевича Гоголя. Но лучше, чем классик, по поводу сложившейся в Московском обществе охотников ситуации вопроса не задашь.

Фото Антона Журавкова
Фото Антона Журавкова

А положение, на мой взгляд, более чем серьезное.

Хотя этого не чувствуется после прочтения интервью с председателем правления МООиР В.М. Кирьякуловым (РОГ № 22, 2018 г.).

По его словам, трудности есть, но все это решаемые рабочие моменты.

Но перейдем к цифрам, они главные.

По словам председателя правления, сейчас численность членов общества составляет 50–60 тысяч человек.

Сразу же вызывает удивление такой разброс — плюс-минус 10 тысяч.

Ничего себе! Насколько я знаю, в каждом районном обществе досконально, до одного человека, подсчитывают численность членов, поскольку сейчас это вопрос выживания общества.

Эти данные и предоставляются в МООиР, остается только сложить.

Кстати, в октябре 2018 года в МООиР состоялось совещание, где была озвучена другая численность. Количество членов — всего 34 тысячи.

В юбилейном буклете, выпущенном к 150-летию МООиР в 2012 году, тогдашний президент Рос-охотрыболовсоюза Э.В. Бендерский называл МООиР самой крупной организацией ассоциации численностью в 130 тысяч человек.

То есть за шесть лет общество потеряло порядка 100 тысяч членов. Численность членов, состоящих в районных обществах г. Москвы в настоящее время, составляет всего 8,8 тысячи человек.

Достаточно вспомнить, что недавно только одно Дзержинское ООиР (самое крупное в Москве) насчитывало свыше 12 тысяч членов, сейчас в этом обществе менее одной тысячи человек.

Сокращения угрожающие. За последние два-три года прекратили свое существование из-за малочисленности: общество ОиР Северного АО г. Москвы, «Региональная общественная организация ОиР Юго-Восточного АО», «Балашихинское ООиР, коллектив охотников при Росохотрыболовсоюзе.

Единственная в Москве организация, численность в которой превышает 2 тысячи человек, это Ленинское межрайонное ООиР Юго-Западного АО. А как показывает практика, общество может более или менее финансово стабильно работать при наличии в своих рядах не менее 2 тысяч человек.

Это позволяет ему платить налоги, оплачивать аренду помещения, начислять зарплату сотрудникам, перечислять средства охотничьим хозяйствам. При ликвидации общества часть его членов, конечно, переходит в другие, но, как правило, эта часть составляет не более 50 процентов.

Как говорится, «не в кассу» мне показался ответ на вопрос по поводу возраста членов общества. В.М. Кирьякулов сказал, что средний возраст руководителей — 55 лет. При чем здесь руководители? Не о них спрашивали. Хотя данные по возрастному составу членов общества, конечно, имеются.

Общество стареет. Настоящее время численность так называемых льготников, то есть членов, платящих взносы не в полном размере (а это, в основном, пенсионеры, а также участники локальных конфликтов, чернобыльцы), превышает в Москве 40 процентов.

Как совершенно верно заметил В.М. Кирьякулов, молодежи в охотники приходит мало. А что делает МООиР, чтобы эту ситуацию изменить? Какую работу он проводит для прекращения оттока людей из общества? Сейчас это первейшая задача. Надо признать, что вообще информации о деятельности МООиР нет никакой.

Очень правильным мне показалось, что, говоря о воспроизводстве объектов животного мира, конкретно лося, председатель отталкивался не от общей численности лося в угодьях, а от количества выделяемых лицензий.

А то уже которое десятилетие подряд у нас делается упор на общее увеличение численности охотничьих животных и как-то забывается про отстрел. Тот же пример с кабаном. Как сказал председатель, «развели порядка девяти тысяч, а потом пришла африканская чума».

Но по поводу прихода африканской чумы я слышал несколько версий, в том числе и весьма «экзотических», но ведь хорошо известно, что при перенаселении животных, без должного ветеринарного контроля, рано или поздно начнется эпидемия.

Кабана надо было больше отстреливать, регулировать его численность. Вроде бы и из лицензионных видов его исключили, а с отстрелом ничего не поменялось.

Хорошо, что ситуация с лосем сегодня налаживается, но почему для сравнения с ситуацией нынешней В.М. Кирьякулов дает в пример самые провальные годы по численности лося, а не годы с нормальной и высокой численностью?

Ведь в конце 80-х в угодьях Московской области разгуливало свыше 12 тысяч лосей, следовательно, и отстрел их превышал сегодняшний где-то в два раза. И, даже учитывая сложнейшую ситуацию, сложившуюся в стране в 90-е годы, разве не лежит часть ответственности на МООиР, что в его угодьях не осталось зверя?

Тяжелейшая ситуация сложилась в МООиР с собаководством, и говорить о том, что сейчас собаки легавых пород на подъеме, можно, лишь сравнивая их с другими породами, находящимися в глубоком ступоре. Похоже, Москва теряет статус центра охотничьей кинологии.

О положении в МООиР с рыбалкой председатель говорит, что там «дела обстоят значительно хуже».

Можно сколько угодно говорить о количестве выпущенных в угодья утят, построенных подкормочных площадках, солонцах, организованной охране и т.д., но все это бесполезно, если общество останется без охотников.

А похоже, все к этому идет. За последние шесть лет общество в среднем теряло 17 тысяч членов в год. При сегодняшней его численности и тех же темпах оттока охотников до полного краха осталось совсем немного. Дай Бог, чтобы этот прогноз никогда не сбылся.

В современных условиях практически все вопросы упираются в деньги. Где их взять? Хотелось бы знать, есть ли в МООиР данные, сколько людей с одними только «зелеными билетами» охотится в угодьях общества?

В.М. Кирьякулов приводит цифры, что на открытие сезона в угодья выходит порядка 30–35 тысяч охотников одновременно. При нынешней численности членов общества смело можно предположить, что подавляющее большинство из них членами общества не являются.

Сейчас «зеленобилетники» платят за охоту, по-моему, тройную цену. Сделайте для них десятикратный тариф, пусть платят или вступают в МООиР, на выбор. И не надо будет повышать цены на охоту для членов общества.

А то уже сейчас цена на «мооировского» лося сопоставима с коммерческой, а ведь, чтобы эту лицензию получить, надо еще съездить на отработку, побороться с хищниками, поучаствовать в соревнованиях по стрельбе, расходы на все эти мероприятия сейчас также лежат на охотнике.

Привел в замешательство ответ В.М. Кирьякулова на вопрос: «Какое будущее у МООиР?» Дословно он сказал: «Главное, чтобы было будущее у страны, а мы подстроимся».

Разве кто-то сомневается в будущем России? А по поводу «подстроимся» — что-то очень медленно «подстраиваетесь», товарищи. Да и не подстраиваться надо, а работать.

Валентин Клименко

https://www.ohotniki.ru