Грациозная сибирячка

Леонид ЛЯСКОВСКИЙ

Как-то поздней осенью довелось довольно длительное время провести в Кургане, на юге Западно-Сибирского региона. Ввиду продолжительности командировки мою бригаду на выходные дни вывозили в заводской дом отдыха, на берег чудесного озера посреди необъятных степных просторов. Сибирское Черноземье — житница страны. Хлеба к этому времени давно убрали, и глазу предстала слегка холмистая тёмно-желтая равнина. Вблизи рек и озёр виднелись берёзовые золотистые рощи уже без половины листьев и сосновые боры, издали казавшиеся тёмными, неприветливыми массивами. В поймах рек и озёр виднелись большие луга, поросшие густым кустарником, чередующиеся с уже увядшим разнотравьем и участками ковыльной степи. Классическая лесостепь.

Заводские охотники неплохо нас экипировали из запасов своего спортклуба и выдали общественные спортивные гладкоствольные ружья с патронами. Времена были другие, законы, да и люди тоже.

Рано утром команда охотников выехала в поля. Подмёрзшая за ночь степь давала возможность УАЗам свободно перемещаться. Смежная дому отдыха местность была изрезана небольшими речками и балками. Их берега с прилегающей местностью были покрыты лиственными лесами. Здесь и в других похожих местах степи обитали, довольно в большом количестве, сибирские косули — небольшие, очень грациозные животные. Сибирская косуля, я это знал, крупнее косули европейской и значительно красивее её. Время гона у косуль подходило к концу, и козлы, по мере завершения своего «благородного дела», уединялись и подолгу отдыхали в чаще леса, но вблизи воды и травяных болот.
Хорошо зная эти охотничьи угодья, заводчане привезли нас к неглубокой балочке, покрытой, по осенним меркам, очень красивым лесом с густым подлеском. «Здесь и проведём охоту, — сообщил старший команды. — Вы все опытные охотники, но, тем не менее, хочу напомнить правила загонной охоты, тем более, что с нами московские гости. Их поставим на самых удобных номерах в середине цепи стрелков. Они должны увезти в Москву только положительные эмоции».

После инструктажа и обсуждения плана охоты мы по просеке зашли в лес. Я шёл, вдыхая чудесный аромат осеннего леса, который напоминал мне лесопосадки степного юга Европейской части России. Такой же густой подлесок, состоящий из множества плодоносящих кустов. На пути часто встречались группы диких фруктовых деревьев с уже почти полностью осыпавшимися плодами. Около этих деревьев мы спугнули несколько выводков кабанов, с аппетитом поедающих падалицу. На кабанов лицензии не было, и мы только наблюдали за ними. Кабаны, наверное, это знали и не очень нас боялись, подпуская на верный выстрел.

Первый загон мы организовали вскоре после захода в лес. Стрелков расставили вдоль просеки, пролегавшей через густой орешник. Так как лес был сравнительно небольшой и охотников немного, то и загон сделали небольшим. На номера вставали очень тихо, молча давали отмашку соседним номерам и застывали за укрытиями. Старший расставил половину охотников лицом против ветра, так как у косуль очень тонкое чутьё, другую половину отправил в загон. Косули не могут похвастаться своим зрением, поэтому они часто подходят к неподвижно стоящему охотнику вплотную, но двигающегося заметят за сотню метров.

Я стоял под дикой яблонькой. Совсем недавно она была усыпана плодами. Теперь вся трава вокруг была плотно покрыта падалицей. На ветках оставалось совсем немного плодов и я сорвал пару яблок. Вкус их оказался, на удивление, совсем неплохой — кисло-сладкий, слегка вяжущий, даже я бы сказал — винный.

Пока я визуально знакомился с южно-сибирским лесом, наслаждаясь осенними видами, стали слышны крики загонщиков — гон пошёл. Я застыл и напрягся, так как голоса приближались. Предохранитель был снят, ружьё смотрело в лесной прогал. Вот невдалеке раздался выстрел, другой, и все стихло. Подошёл старший и снял нас с номеров.

Первый загон был безрезультатен. Стрелявший видел только мелькнувший коричневатый силуэт за кустами и стрелял на ход зверя, через листву. Следов попадания не было, и мы пошли дальше. Вскоре вышли на небольшую поляну, местами заросшую кустами орешника. Встали вдоль опушки, лишь зайдя за смородиновые кустики. Гон пошёл из-за поляны, с её противоположной стороны. Так как вольных косуль мне никогда видеть не приходилось, то это было захватывающе интересно, и я смотрел во все глаза.

Вот, вижу, появился напротив меня — на опушке — небольшой козёл. Он внезапно выпрыгнул из-за кустов. На мгновение остановился, осмотрелся и понёсся дальше. Расстояние для гладкостволки предельное, поэтому я стою, не двигаюсь и жду развития событий. Рогач мелькал между кустами. Он не бежал — летел, оттолкнувшись всеми четырьмя копытцами от земли вверх. Он мчался, взвиваясь вверх и пролетая далеко вперёд со сложенными передними ножками. Такая пилообразная траектория бега этого грациозного животного была неожиданна для меня и очаровательна.

Пока я пытался поймать козла стволами в его фантастическом беге, в его скачке, соседи слева и справа уже отстрелялись, а косуля благополучно исчезла в кустах противоположной стороны поляны. Попаданий не было. Я не стрелял — не смог прицелиться. При разборе старший сердито отчитал своих товарищей: «Я понимаю — москвичи впервые увидали бег косули, но вы ежегодно добываете их, и для вас её скачки не являются неожиданностью. Что же вы упустили козла?»

На следующей поляне, которая была намного больше первой, я с другими москвичами был поставлен у самого начала открытого пространства — у начала поляны. Мы понимали, что вся ответственность и надежда на успех теперь полностью лежит на соседних номерах — на местных охотниках, стоящих дальше вдоль поляны, которые и были обязаны взять животное. Но я, тем не менее, сосредоточился. Хотелось не допустить повторной неуверенности.

Опять засмотреться на красавицу косулю и проводить её только взглядом было бы уже не солидно для меня как для охотника. Я внутренне представил себе только что увиденный бег зверя и мысленно стал продумывать свои действия — куда я должен целиться, какое брать упреждение, в какой момент стрелять? Несколько раз я вскидывал чужое ружьё к плечу, чтобы руки привыкли к особенностям шейки ружья, к длине и форме приклада. Несколько раз я водил стволами, прицеливался в воображаемого козла, неудержимо скачущего вдоль поляны. Программу на выстрел я вроде бы в голову заложил, а как получится при появлении козла — вопрос… За этими теоретическими рассуждениями я пропустил появление косули из кустов прямо перед собой.

Забыв все недавние размышления и предположения, я выстрелил навскидку, пока козёл на секунду тормознул перед своей сумасшедшей скачкой по непредсказуемой траектории — это мне приходилось делать часто в Подмосковье, в густоте леса. Я отчётливо услышал удар картечи о тело зверя, и его рывок вперёд был молниеносным, но последним. Есть! Из тех же кустов «вылетела» ещё пара козлов, и они понеслись по поляне, подхлестываемые выстрелами. Один из них так же не добежал до опушки. А за взятого тогда козла я принимал поздравления перед строем охотников сразу после загона, с вручением значка заводского охотничьего клуба.

Четвёртый загон я проводил, по моей просьбе, в роли загонщика. Очень хотелось пройтись по этому чудесному, почти фруктовому лесу, набрать плодов диких яблонь и груш, погрызть орехи. Заблудиться было невозможно, и я шёл неспеша, покрикивая и постукивая палочкой по стволам, выполняя роль загонщика и пробуя на вкус лесные дары, слушая звуки осени и любуясь этим очаровательным островком леса в бескрайней сибирской степи. Из состояния восторга от дегустации плодов и романтического настроения, вызванного красотой природы и радостью от взятого трофея, меня вывели выстрелы, раздавшиеся впереди. Не успел я ускорить шаг, чтобы присоединиться к товарищам по окончанию загона, как на меня вылетело стадо кабанов, которых, наверное, эти выстрелы оторвали от еды и сильно разозлили.

Они неслись на меня плотной массой, и мне ничего не оставалось, как отдуплетить картечью в упор и прыжке спрятаться за берёзу. Я заметил, как один из кабанчиков упал, а остальные пронеслись мимо. Но тут крупная свинья развернулась и снова пошла на меня в атаку. Пулевых патронов у меня не было, и я не нашел ничего лучшего, как, закинув ружье за спину, взлететь на «мою» берёзу. Руки и ноги обхватили ствол, и я позвал на помощь. Меня нашли быстро, и выстрелами отогнали кабанов. «Ну вот, неожиданное разнообразие к столу нас сегодня ждёт, — то ли сердито, то ли радостно промолвил старший, — а с егерями мы всё уладим». Охотники весело меня поздравили, и чья-то фляжка тут же пошла по кругу.

Мне очень не хотелось уходить из этого чудесного леса. Выглянуло солнце, и все деревья засветились чудесным светом, свойственным только золотой осени. Я захватил с собой немного диких яблок, свежий вкус которых мне очень понравился. За дружеским охотничьим застольем они оказались сильно востребованы. Курганские охотники высоко оценили их необычный винный вкус и аромат. Ранее они их не пробовали — пренебрегали. Дички, как и плоды рябины и калины, после заморозков приобрели неповторимый закусочный вкус. Во время дружеского ужина старший — он же председатель охотколлектива — подошёл и предложил в следующие выходные поохотиться нам ещё и с вышки. Тогда мы, с его слов, получим дополнительные впечатления и лучше запомним охоту на сибирских косуль.

В напряжённой работе промелькнула рабочая неделя, и вот мы снова в доме отдыха. К охоте всё готово. Срочно переодеваемся и выходим. Меня с моими московскими товарищами с нетерпением ждал егерь в уазике. Запрыгнули в машину – и в степь. Очень торопились: скоро солнце должно было закатиться, а надо успеть сесть в засаду ещё засветло. Слух у косуль очень хороший — как бы не подшуметь. Тогда они не выйдут на жировку к кормушке, которая рядом с вышкой.

Подъехав к одной из подкормочных площадок на краю поля, на опушке леса, мы высыпали в кормушку зерно и очень уважаемую косулями фруктовую падалицу. Я поднялся на вышку и затаился. Остальные поехали дальше — на другие прикормочные площадки. Я ждал и любовался багровым закатом над степью.

Хотя солнце ещё не село, я услышал неожиданно недалеко в лесу странный, хриплый, отрывистый звук, чем-то напоминающий собачий лай. Никогда раньше я не слышал ничего подобного, особенно в лесу. На площадку выскочил молодой козёл с небольшими рожками, подбежал к кормушке и склонился над ней. Через мгновение он замер, насторожился, затем подпрыгнул… и исчез. Произошло это настолько быстро, что я даже не успел поднять ружьё. Но тут на площадке появился настоящий рогач — краса и гордость косульего племени. Он по-хозяйски подошёл к кормушке и припал к подкормке.

Я отчетливо видел каждую складочку на его теле, каждую ворсинку этого изящного животного, его замечательные рога взрослого матерого самца. Козёл грациозно ел и с достоинством перемещался по площадке. Выходящих из леса косуль он не подпускал к пище, чувствуя себя хозяином положения. На прикормочной площадке остались только трое — рогач, ружьё и я. Насмотревшись, я медленно навёл стволы на грудь животного и нажал на спусковой крючок…

Солнце скрылось за горизонтом. Южно-сибирская ночь мгновенно обняла степь. Я спустился с вышки, чтобы не поддаться искушению попытаться взять ещё одну косулю, и присел рядом со своим замечательным трофеем. Крупный козёл с очень красивыми, симметричными, широко расставленными рогами. Они были покрыты бугорками-«жемчужинами», очень приятными на ощупь. Вдалеке я слышал пару выстрелов, и через некоторое время показались огоньки. Вскоре уазик с охотниками тормознул рядом с прикормочной площадкой. Ребята тоже взяли матёрого рогача косули и были несказанно рады. Мы поздравили друг друга и, как положено среди русских охотников, тут же отметили это событие, выпив «на кровях» и пометив ружья кровью косуль — на дальнейшую удачу