Доступная охота – задача государства

Журнал “Охотник” №1 2020

Регулярно просматривая профильные материалы по охоте в социальных сетях, обратил внимание, что всё чаще стало звучать мнение о том, что охота – это дорогое хобби, подспудно подразумевающее прямую зависимость доступности от финансового благополучия охотника. Так, в фейсбуке Александр Стасенко опубликовал любопытную заметку-размышление.
«Давайте уясним и признаем: хорошая охота – дорогое удовольствие. Не может охота быть хорошей и дешёвой одновременно! Разве что случайно. Те времена, увы, безвозвратно прошли. И нам всем, как бы ни было горько, придётся с этим смириться. Подготовка и организация охоты, а главное, грамотное ведение самого охотничьего хозяйства требуют немалых затрат. Ведь дичи много там, где мало людей, или там, где для её разведения и охраны вкладываются средства.

В конечном итоге, как ни крути, а для правильного развития охотничьего хозяйства нужны деньги. И только в отдельных случаях их может заменить реальное трудоучастие. Государство, правительство или кто-то третий денег на это не даст. Их можно получить только от охотников и от охоты. Но для этого надо научиться рассматривать в качестве товара не продукцию охоты, а саму охоту. И в первую очередь услуги по её организации и проведению. Конечно, охотничьи угодья необходимо закреплять за конкретными хозяевами и на максимально длительный срок. Ведь только настоящий хозяин способен обеспечить порядок. А серьёзность его намерений будет определяться количеством средств (в виде денег и труда), вкладываемых в хозяйство.

Поэтому при закреплении охотничьих угодий, причём непременно на конкурсной основе, надо отдавать предпочтение тем, кто сможет доказать, что в состоянии вкладывать в хозяйство средства в размере хотя бы не менее установленного минимума. А желательно – чем больше, тем лучше. И, главное, грамотно и эффективно их использовать. Вступать ли в какое-либо из охотничьих обществ, каждый охотник должен решать сам. Общества как наиболее привычная и естественная форма объединения охотников, несомненно, есть и будут главной движущей силой в развитии отечественного охотничьего хозяйства».
На первый взгляд, всё справедливо: хочешь получать удовольствие – плати. Однако если взглянуть на проблему чуть шире и не с позиции конкретного охотника-любителя, то картина вырисовывается несколько иная.
Во-первых, необходимо сразу же отметить, что речь идёт только о любительской и спортивной охоте. К промысловой и охоте в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности принцип платности не относится. Во-вторых, страна у нас огромная, и, обсуждая любительскую охоту, необходимо учитывать, что за Уралом – это одно, в Европейской части – другое, а в ближайших к мегаполисам районах – третье. И так уж получается, что сегодня мнения именно городских охотников, в силу сложившихся обстоятельств, наиболее часто звучат в СМИ и нередко служат базой для принятия решений чиновниками самых высших органов власти. А это далеко не всегда оказывается справедливым и правильным.

Утверждение, что на развитие охотничьего хозяйства нужны деньги, которые можно получить только от охотников и охоты, – самое распространённое и популярно во властных кабинетах. Более того, норма о платности пользования охотничьими ресурсами закреплена в ст. 2 ФЗ «Об охоте…». Вроде бы никаких проблем нет. Если бы не… А многие ли представляют реальную себестоимость организации охот? И стоит ли ожидать от охотников полного возмещения этих затрат? Ответы на эти и иные вопросы я решил поискать в Вологде, где моим собеседником стал председатель Вологодского областного общества охотников и рыболовов Владимир Вадимович Каплин.
Владимир Каплин возглавляет ВОООиР более 30 лет. В структуре общества 18 районных отделений, 24 охотничьих хозяйства площадью 2 776 тыс. га, порядка 10 тыс. членов. Как говорят коллеги, секрет успешного многолетнего пребывания на руководящей должности председателя достаточно прост – сам не ворует и не даёт другим жить за счёт общества, в то же время пашет как вол, разбирается с вопросами, которые самостоятельные районные отделения не могут решить в силу различных причин.

Владимир Вадимович Каплин – выпускник факультета охотоведения Кировского сельхозинститута. С сентября 1979 г. работает в Вологодском ОООиР. С 1981 г. – председатель правления ОООиР. Заслуженный работник охотничьего хозяйства. Эксперт международной категории по оценке охотничьих трофеев CIC.

– Последние пару десятилетий, – рассказывает Владимир Вадимович, – несмотря на то, что в целом организация работает с прибылью, непосредственно охотничья деятельность у нас убыточна. Ежегодно мы стремимся сократить разрыв, и это почти удалось: суммы статей доходов и расходов по охотдеятельности в прошлом отчётном периоде практически сравнялись. Если посмотреть на общую структуру доходов общества, то видно, что порядка 13% составляют членские и вступительные взносы граждан; 2% – средства, поступившие взамен трудоучастия; чуть более 70% – доходы от охоты, рыбной ловли и соответствующих дополнительных услуг; 1,5% – от реализации мяса диких животных. Оставшаяся доля приходится на доходы от собаководства, арендных платежей, торговой деятельности и т.п.
В расходной части, а это порядка 40 миллионов рублей, почти 83% составляют траты на охотничье-рыболовное хозяйство (куда входят мероприятия по биотехнии, охране, ведению учётов) и непосредственно на проведение охот. Порядка 1% средств расходуется на организационно-массовую и спортивную работу (различные соревнования по стрелковому спорту, охотничий биатлон, собаководство, спортивное рыболовство). 13 % уходит на содержание аппарата общественной организации. Небольшая часть – на прочие расходы.

Если бы общество не занималось иной, сопутствующей деятельностью, то нам было бы тяжело. А так нам удаётся покрыть финансовый дефицит и даже получать, пусть и не значительную, но прибыль.
Наш основной охотничий ресурс – лось. В 2011–2012 гг. мы получали 305 разрешений на добычу, а в организации было 180 коллективов охотников. В нынешнем сезоне имеем 721 разрешение и 360 коллективов. Численный же состав членов общества сократился процентов на 30. То есть охотники стали более активно самоорганизовываться в небольшие бригады. И, как показывает практика, эффективность работы малых бригад значительно выше крупных образований. Правление районных организаций, где состоят данные коллективы, коллегиально решает степень необходимого трудоучастия, ведёт контроль и учёт, занимается распределением разрешений. Именно на районном уровне охотники принимают решения о целесообразности организации дополнительных коммерческих охот и их стоимости. На областном правлении общества утверждаются только минимальные цены.
Однако стоит заметить, что не во всех районах одинаковая ситуация. Где-то людей больше, где-то меньше, куда-то добираться легче, куда-то на транспорте не доедешь вообще. И здесь важна роль центрального аппарата общества. Необходимо обеспечить эффективное использование территорий всех закреплённых угодий. Соответственно, неизбежна дифференциация, например того же трудоучастия.

Для проведения биотехнических мероприятий и в целях экономии и эффективного расходования денежных средств, централизованно за счёт общества ведём закупку семенного материала, соли, подкормки. А вот непосредственно изготовление солонцов, кормушек, посев кормовых полей, выкладку кормов и тому подобную деятельность осуществляют охотбригады вместе со штатными работниками хозяйств.

А теперь самое любопытное. Когда все затраты, как и доходы, «варятся» в общем котле общества и «размазаны» на год, то мало кто задумывается о себестоимости единичного охотресурса, разрешённого для добычи. На одном из заседаний общественного совета в территориальном управлении по охране и регулированию использования объектов животного мира встал вопрос о трудоучастии охотников, желающих охотиться на общедоступных угодьях (ОДУ). В ходе довольно бурной дискуссии было принято решение, что приоритет при распределении разрешений на добычу лося будет отдаваться тем, кто посеет минимум 3 га кормовых полей, изготовит и будет обслуживать 10 солонцов и пройдёт два зимних маршрутных учёта (ЗМУ). В дальнейшем достаточно простые расчёты показали, что средняя стоимость такого «охотничьего пакета» составляет около 50 тысяч рублей. Не правда ли, знакомая городским охотникам цифра – эта средняя цена путёвки во многих закреплённых угодьях. Фактически во столько же обходится разрешение и в общественной организации. Но в отличие от ОДУ, в охотобществах есть возможность компенсировать часть прямых затрат на охотдеятельность за счёт доходов от иной деятельности и снизить для своих членов стоимость охот. Здесь всё зависит лишь от компетенции и способностей руководителей организации.

Понятно, что городскому охотнику-любителю, имеющему высокий доход, отвлекаться на трудоучастие или тратить время на решение каких-то там вопросов с заполняемостью кормушек или «походом» ЗМУ – не интересно. У него есть деньги, он хочет пострелять, добыть зверя и готов за это платить. Для таких, без сомнения, цена путёвки должна быть как минимум по реальной себестоимости, а то и выше. Но не стоит обольщаться, несмотря на продолжающуюся урбанизацию, доля богатых охотников не так уж и велика. Рассчитывать, что за их счёт удастся содержать всё охотничье хозяйство страны – абсурд. Пока ещё абсолютное большинство охотников – простые и, как у нас, чаще всего проживающие в сельской местности небогатые граждане, среди которых немало пенсионеров. Ну и как им оплачивать путёвку по себестоимости? Откуда у них такие деньги?! Конечно, неплохо было бы, если бы все могли платить по коммерческим расценкам. Но для этого надо, чтобы у людей были достойные зарплаты и пенсии, чтобы средств хватало не только на продукты и прожиточный минимум, а и на хобби. Но это уже проблема государственного уровня.

Коли коснулись людей, то нельзя не сказать о сокращении членов общества. Если для городских обществ и отделений введение в своё время ОБЕФО было шоком, то для нас это не имело глобальных последствий. Как я уже ранее пояснял, доля членских взносов в структуре доходов у нас никогда не была главной. Да, определённый процент покинул организацию, но таких оказалось даже меньше, чем я предполагал. Объяснение достаточно простое. Наши охотники – это люди, которые живут в конкретном районе, и наши угодья для них ближайшие. Им выгодно и удобно состоять в членах нашего общества. Беда в другом – деревни вымирают. Молодёжи в сельской местности практически не осталось. Настоящих охотников, понимающих и живущих на природе, готовых не только брать, но и давать, защищать, становится всё меньше. Сейчас в охоту приходят либо по знакомству, либо по-родственному, когда близкие люди или друзья личным примером «заражают» охотничьей страстью. Понятно, что в таких условиях охота в итоге неизбежно трансформируется в сферу услуг, чего очень хотелось бы не допустить.

Если взять за аксиому тезис, что охота не может быть одновременно хорошей и дешёвой, то ситуация с общедоступными угодьями будет выглядеть достаточно занимательно. Определяющим является принцип доступности, и разрешения на добычу охотресурсов в ОДУ оформляются действительно по удивительно низким ценам. Например, стоимость разрешительных документов для добычи лося – 2150 рублей за особь. Но лось в закреплённых угодьях ничем не отличается от такого же в ОДУ. А условная себестоимость лося равна, как ранее говорилось, порядка 50 тысяч рублей. И за чей счёт банкет? Получается, что может быть и хорошо, и дёшево. Как же так?

Задекларировав в своё время доступность, чиновники явно поторопились: не продумали до конца механизм реализации и соотношение с понятием справедливости. Да и про экономику, похоже, забыли. Несмотря на кажущуюся со стороны «бесплатность» охотничьего ресурса, – дескать, звери сами по лесу бегают, плодятся, растут, какие на них затраты? – в реальности всё уже давно немного иначе. Человек настолько изменил окружающую среду, что без его охранных, контролирующих, регулирующих мер эффективное и рачительное природопользование невозможно. А для этого необходимы деньги.
Если посмотреть на бюджет Вологодской области, то видно, что расходная часть оходепартамента практически вдвое выше доходной. Поступления от разрешений на добычу, за оформленные охотсоглашения, штрафы не компенсируют необходимые затраты. Получается, что дефицит покрывается за счёт иных источников.

Самый простой путь для исправления ситуации (его нередко озвучивают многие чиновники) – поднять стоимость разрешений в ОДУ, увеличить собираемость штрафов, активизировать работу по переоформлению охотсоглашений. Однако не всё так просто. Да и идея изменения тарифов наверняка вызовет массовое неприятие.

В Вологодской области частичным решением проблемы стал вариант привлечения охотников к трудоучастию в ОДУ (как это похоже на деятельность охотобществ). Благо переданных на места региональным властям полномочий хватает, и у них есть возможность самостоятельно определять порядок распределения разрешений на добычу охотресурсов. Так как единого в рамках страны профильного методического центра не существует, то в каждом регионе охотдепартаменты изобретают свой собственный путь.

Учитывать трудоучастие при распределении 100 процентов разрешений в Вологде пока не получилось. Представители природоохранной прокуратуры почему-то посчитали, что доступность – это синоним слова «даром». И хотя статьёй 10 Закона «О животном мире» предусматривается, что граждане участвуют в охране и использовании животного мира, сохранении и восстановлении среды его обитания, прокуратура настаивает, что обязательно должны быть разрешения, которые можно было бы получить без какого-либо дополнительного обременения. В итоге были выделены определённые квоты для разных категорий охотников. В первую очередь, в рамках установленных лимитов, разрешения выдаются охотникам, выполнившим требования по трудоучастию.

Правда, пока не всё получается так, как хотелось бы. Приняв решение о выделении 35% разрешений для охотников, согласившихся на трудоучастие, никто не ожидал, что их окажется больше, чем имеющихся разрешений. Пришлось среди них проводить отдельный аукцион. Естественно, кто-то остался обиженным. Учтя ошибки, в будущем планируется изменить систему распределения и не устанавливать квоты в процентном соотношении, а определить первоочередной порядок распределения в зависимости от трудоучастия. Впрочем, всё это полумеры, которые принципиально не решают имеющиеся проблемы.

Если оценивать деятельность охотдепартамента только с позиции бухгалтерии, то для области это явно убытки. Добиться же его работы с прибылью или хотя бы в ноль – вряд ли возможно. Да и нужно ли это? В беседе с Владимиром Каплиным в качестве примера вспомнили о дорогах. Укладка дороги асфальтом для областного бюджета – это затраты. Но никто же не требует от укладчиков прибыли, а от водителя возмещения по себестоимости. Выгода от дороги проявляется потом и в совершенно иных отраслях и направлениях деятельности. Но для того что бы её увидеть, просчитать, надо быть не бухгалтером, а экономистом и уметь рассматривать задачи комплексно.

К сожалению, сегодня охоту никто не рассматривает в комплексе рационального использования биоресурсов, природоохранных мероприятий, рынка сопутствующих товаров и услуг. Охотники добывают лишь малую часть, но от них хотят, чтобы они финансировали весь объём необходимых работ по управлению охотничьими ресурсами. Так не получится. До определённого предела, какую-то часть – это можно, но потом очередной уход в тень, рост браконьерства. Задача государства – не допустить такого развития событий и, учитывая реальные доходы граждан, обеспечить возможность охотнику-любителю заниматься своим увлечением.

Утверждение, что охота – дорогое удовольствие, не является верным по своей сути. Охота может быть дорогой, но для большинства должна быть доступной. Это как есть машина класса люкс, а есть бюджетник. И сделать спортивно-любительскую охоту бюджетной вполне реально. Сейчас охотобщества, при должном желании руководителей, могут за счёт различной сопутствующей деятельности фактически субсидировать охоту для своих членов. Но это временное решение. Если хотя бы половину затрат охотпользователей на биотехнические мероприятия и охрану компенсировало бы государство, то можно было всем значительно снизить стоимость разрешений (путёвок) на добычу охотресурсов. В бюджете же данные траты с лихвой можно покрыть поступлениями не от штрафов и дополнительных поборов с охотпользователей, а за счёт развития и доходов от сопутствующих охоте услуг и производств. Это реально. Во многих странах мира охота – одна из наиболее высокодоходных отраслей. Но не у нас. Без понимания роли охоты, её места в экономике и комплексного подхода на государственном уровне – прогресса не будет.